Архитектурное недоразумение под видом авангарда: критический взгляд на Клуб Дорогомиловского завода им. М. В. Фрунзе
Почти столетие назад, в эпоху, когда архитектурные эксперименты подменяли здравый смысл, на Бережковской набережной Москвы возникло здание, которое до сих пор вызывает у горожан и архитектурных критиков скорее недоумение, чем восхищение. Речь идет о Клубе Дорогомиловского завода имени М. В. Фрунзе проекте Константина Мельникова, одного из наиболее неоднозначных представителей советского авангарда. Несмотря на кажущуюся инновационность, клуб представляет собой скорее архаичный и неудобный памятник несбывшихся утопий, чем удачный пример функциональной архитектуры.
Мал, да удал... от удобства
Начнем с главного: размеры клуба. Он задумывался как самый компактный проект Мельникова, что, казалось бы, должно было сделать его примером экономной и разумной архитектуры. Но на практике здание оказалось тесным и неудобным. Вместимость зрительного зала всего 300 человек по историческим меркам это не то чтобы мало, но недостаточно даже для среднего предприятия. Особенно в условиях, когда клуб должен был стать культурным центром не только для рабочих завода, но и для их семей.
Организация зала в виде трехчастной четырехуровневой структуры с партерами и двумя балконами оказалась не столько "остроумной", сколько абсурдной. Попытка создать многофункциональность в ущерб комфорту зрителей привела к тому, что зал напоминает скорее лестничный пролёт, чем место для просмотра спектакля или фильма. Ступенчатая компоновка, зрительно "вгрызающаяся" в глубь двора, не только создает ощущение клаустрофобии, но и усложняет эвакуацию, нарушая элементарные нормы безопасности, особенно по современным стандартам.
Механические фокусы ради формальности
Особое внимание стоит уделить механике, которой так гордился архитектор. Специальные ширмы-затворы, якобы позволявшие делить зал на три независимые аудитории, выглядели новаторски лишь на бумаге. В действительности же такие трансформации требовали значительных усилий, времени и технической подготовки. К тому же, качество акустики при разделении зала страдало, что делало подобную трансформацию скорее символической, чем практической. Эти решения сегодня воспринимаются не иначе как бесполезные, громоздкие "гаджеты" прошлого, не прошедшие проверку временем.
То же самое можно сказать и о фойе под балконом, чья передняя стенка поднималась, превращая его в некое подобие зала. Эта попытка сэкономить пространство за счет трансформеров в архитектуре не только не добавила удобства, но и выглядела опасной с инженерной точки зрения. В условиях современной эксплуатации подобные элементы подлежат либо демонтажу, либо постоянному ремонту, что делает здание дорогим в обслуживании и непрактичным.
Архитектурная "монументальность" или бетонная грубость?
Так называемая "монументальность" авангардного фасада ещё один спорный момент. Строгая геометрия, отсутствие пластики, параллельные продольные стены, односкатные кровли все эти элементы не только лишают здание визуального очарования, но и заставляют его сливаться с индустриальным пейзажем, утопая в серости и унынии. Террасы, устроенные вдоль зала, не спасают ситуацию их декоративная функция сомнительна, а практическая польза минимальна. Фасады вызывают ощущение запущенности даже в отреставрированном состоянии: настолько они неприветливы и холодны.
Клуб, как бы он ни задумывался изначально, не стал ни центром культурной жизни района, ни памятником архитектурной мысли. Напротив, он стал символом того, как слепое следование моде и идеологии может обернуться строительством объектов, лишенных долговременной ценности. Архитектура ради архитектуры вот главный лейтмотив проекта.
Место, забытое временем
На сегодняшний день здание клуба, по сути, находится в культурной изоляции. Адрес на Бережковской набережной, дом 28 это скорее маркер прошлого, чем актуальное пространство. Проект Мельникова не адаптирован под современные нужды, и редкие попытки использовать здание в культурных целях выглядят как искусственное дыхание без шансов на выздоровление. Любая модернизация требует масштабных вмешательств, а охранный статус как объекта архитектуры авангарда мешает адаптировать здание под реальности XXI века.
Можно восхищаться Мельниковым как авангардистом, новатором и визионером. Но клуб Дорогомиловского завода это, увы, не триумф, а иллюстрация того, как эстетика может вступать в прямой конфликт с логикой, удобством и здравым смыслом. Архитектура должна служить людям, а не быть странной головоломкой в камне, предназначенной для музейного созерцания.
